Коневодство в Московской Руси

После Дмитрия Донского на Руси сосуществовали две породы верховых лошадей: русская улучшенная и татарская. Русские лошади, улучшенные отбором по росту и силе при обильном кормлении, соответствовали старинным представлениям об идеале верхового коня - крупного, сильного, тучного, но медлительного. По типу они были похожи на ломовых лошадей XIX в. - так называемых выкормков. Тяжеловооруженные бояре и родовитые дворяне на отборных лошадях, чепраки, седла и уздечки которых были унизаны дорогими украшениями, в бою группировались вокруг князя, образуя так называемый двор. Передвигаться они могли только шагом и лишь при сближении с неприятелем переходили на тяжелый галоп. Во время схватки-сечи лошади почти останавливались - "притихали". Использовался двор для окончательного подавления расстроенных войск противника. На татарских лошадях воевали "дети боярские", т. е. мелкие дворяне. Они имели легкое вооружение и составляли конные "детские" полки, которые в боевом порядке занимали место на флангах. Тактика легкой русской конницы не отличалась от тактических приемов татар. Конница все время находилась в движении, постоянно то нападая на противника, даже заскакивая ему в тыл, то быстро отступая. Для таких действий были нужны легкие и подвижные боевые кони, именно такие, какими были татарские лошади.

Крестьянские лошади того времени были чисто русской породы (главным образом в центральных и западных областях) или чисто татарскими (на окраинах рязанских и северских земель), или же, наконец, русско-татарскими помесями, которые встречались повсеместно. Качество помесей зависело в значительной мере от пород использованных в скрещивании татарских лошадей, так как под общим названием "татарские" объединяли и малорослых монгольских степных, и потомков половецких "скоков", и лошадей каймакских или кипчакских, выведенных от скрещивания монгольских с благородными восточными аргамаками. Впрочем, дорогие и сравнительно малочисленные кипчакские лошади попадали в русские княжества редко в виде военной добычи казаков или ханских подарков высокопоставленным лицам. Поэтому на тип русской крестьянской лошади они влиять не могли и лишь сыграли некоторую роль, как предполагали авторы XIX в., при создании донской породы. В не меньшей, а может быть и в большей степени на качество крестьянских лошадей влияли условия их выращивания и в первую очередь кормление. Недостаточное кормление потомства от случайных скрещиваний малоценных русских и татарских лошадей привело к постепенному вырождению, наложившему свой отпечаток на лошадей беднейших крестьянских хозяйств вплоть до XIX и XX вв. Напротив, в более зажиточных хозяйствах в результате целенаправленного подбора получали потомство несравненно более высокого качества, выраставшее при хорошем кормлении в достаточно сильных и крупных рабочих лошадей.

Определенную роль в создании разнообразных русских пород сыграли и поступавшие с Запада через Великий Новгород ливонские клепперы и литовские жмудки. Клепперы упоминаются в немецких хрониках с XIV в. Их описывают как невысоких, но очень сильных и выносливых лошадей правильного экстерьера, способных нести тяжеловооруженных воинов. По бытовавшим в ту пору преданиям, клепперы были потомками восточных жеребцов, приведенных в Европу крестоносцами, и кобыл местной лесной породы. Жмудки были также местными лесными лошадьми, улучшенными прилитием крови как восточных, так и западных пород. Впоследствии клепперы были завезены в Вятские и Уральские земли и использованы при создании местных вятской и обвинской пород. Жмудские лошади составляли основную массу конского поголовья Литвы. Они оказали влияние на тип лошадей соседней Белоруссии, а много позже (в XVIII в.) были использованы при выведении тракененской породы. Клепперы и жмудки сохранились до наших дней как местные породы в Эстонии и Литве.

С XV в. торговля лошадьми с русскими княжествами постепенно сосредоточилась в руках татар Ногайской Орды, занимавшей огромную территорию от Волги на западе до Иртыша на востоке и от берегов Каспия и Арала на юге до Тюмени на севере. Ногайцы приводили на продажу не только степных лошадей, которых русские стали называть "ногайскими" конями, но и кровных восточных скакунов. Ко времени правнука Дмитрия Донского, великого князя московского Ивана Третьего (1440-1505), слово "фарь" было уже забыто и благородных восточных лошадей стали называть татарским словом "аргамаки", т. е. скакуны, прибавляя к нему "ногайские" независимо от того, была ли это лошадь персидской или иной породы. Персидские лошади ценились особенно высоко за их большой для того времени рост, нарядность форм и спокойный темперамент. Потребность в великолепных конях особенно сильно возросла в связи с тем, что при Иване Третьем было покончено с зависимостью от татар и при дворе великого князя, женившегося на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, были установлены сложная обрядность и пышность. Каждый выезд великого князя из Кремля превращался в торжественное шествие, в котором участвовали по многу сотен придворных и до тысячи лошадей, большинство которых неспешно вели под уздцы. Для обеспечения великокняжеских конюшен таким огромным количеством первоклассных лошадей недостаточно было покупок от татар. Нужны были собственные конные заводы, и они, очевидно, были учреждены.