Глава 1. Коневодство дореволюционной России

Коневодство в древности. У многих народов нашей страны традиции коневодства уходят корнями в те отдаленные времена, когда на бескрайних просторах Евразийского материка возникали первые очаги одомашнения лошади. Изучение археологических материалов привело ученых к выводу, что лошадь была одомашнена около 6 тыс. лет тому назад в эпоху развитого неолита и бронзы в разных местах Евразии, прежде всего в междуречье Амударьи и Сырдарьи, а также в сибирских, южнорусских и украинских степях (рис. 1). Окончательный вывод о том, какими были дикие лошади, пока не сделан.. Можно лишь предполагать, что наряду с мелкими широколобыми степными лошадьми, возможно, идентичными тарпанам, отдельные экземпляры которых сохранились до середины XIX в., были одомашнены относительно более крупные дикие лесные лошади, отличавшиеся узким лбом, длинной лицевой частью головы и тонкими конечностями. Те и другие принадлежали к единому биологическому виду, а их различия определялись экологическими условиями территории, на которой они обитали.

Рис. 1. Покорение дикого коня. Рельеф на Никопольской серебряной вазе. (Из книги Н. Кутепова 'Царская охота на Руси')

Домашние лошади долго сохраняли многие признаки своих диких предков, так как люди не создавали для одомашненных табунов каких-либо особых условий содержания и разведения (рис. 2). Первыми стали совершенствовать лошадей народы Древнего Востока, населявшие территорию к северу от стран Двуречья^*. В VII-VI вв. до н. э., по свидетельству греческих историков, лучшими в мире считались несейские лошади Персидского царства, намного превосходившие отборных греческих лошадей. Коневодством славились области, примыкавшие к Каспийскому морю, особенно Бактрия, простиравшаяся до южных районов современных Узбекистана и Таджикистана. В конце первого тысячелетия до н. э. славу несейских лошадей унаследовали кони Парфянского царства, образовавшегося на месте бывших северных провинций Персии и Бактрии, т. е. на территории, включающей юг современных Туркмении и Узбекистана, а также север Ирана и Афганистана. Сила и выносливость лошадей были основой боевой мощи парфянской конницы, наносившей чувствительные поражения даже римским легионам. Парфянские кони великолепной золотисто-рыжей масти были статными и для тех времен высокими - свыше 150 см в холке. Обладать такими лошадьми желали и римские императоры, и скифские вожди. Найденные в 1929 г. на Алтае останки лошадей благородного восточного типа в захоронении IV-III вв. до н. э. подтверждают предположение, что парфянские кони, становясь желанной военной добычей кочевых племен, оказывались далеко на севере. Развитым коневодством обладали и древние народы Закавказья. На территории Армянского нагорья лошадей использовали для езды верхом и перевозки вьюков еще в третьем тысячелетии до н. э., а в середине второго тысячелетия их запрягали и в боевые колесницы.

^* (Витт В. О. Лошадь Древнего Востока. - В кн.: Конские породы Средней Азии. - М., 1937. - С. 11-32.)

Рис. 2. Дикий конь. Рис. Н. Самокиша. (Из книги Н. Кутепова 'Царская охота на Руси')

Совсем другим в те времена было коневодство в лесной полосе Восточной Европы. Здесь еще и в конце первого тысячелетия до н. э. лошадей использовали главным образом на мясо. Лошади были мелкие, высотой в холке около 125-127 см. В первых веках н. э. характер использования лошадей и в этом регионе стал постепенно изменяться. Их уже применяли в военных целях как транспортных, а с развитием землепашества и как рабочих животных. В связи с этим важное значение придавали росту и массивности лошадей, от которых зависят их сила и другие рабочие качества. К концу первого тысячелетия н. э. средняя высота в холке лошадей, останки которых были обнаружены при раскопках в разных районах европейской части СССР, увеличилась до 131-133 см. В раскопках древнего Новгорода (X-XI вв.), например, 96,5 % обнаруженных костей принадлежало лошадям, имевшим высоту в холке от 120 до 144 см. Крупные лошади (ростом 144-152 см) были редки, впрочем, как и мелкие (ниже 120 см в холке)^*.

^* (Цалкин В. И. Материалы для истории скотоводства и охоты в Древней Руси. - М., 1956. - С. 93.)

Знакомство с письменными памятниками и изучение костных останков свидетельствуют, что в Древней Руси были лошади разных пород, как местных, так и приведенных с Востока и Запада. В русских летописях различают милостных, сумных и поводных, или товарных, лошадей. Милостными назывались местные верховые лошади высшего качества, которыми князь награждал своих подданных. На этих лошадях ездили высшие члены княжеской дружины. Милостных жеребцов использовали и как улучшателей в табунах, что свидетельствует о наличии на Руси зачаточных форм коннозаводства еще до монголо-татарского нашествия. Древние сказания и былины донесли до нас образ русского верхового коня тех времен: ширококостного с пышными хвостом и гривой, могучего и неутомимого, но не быстрого на ходу.

Сумные лошади, как это видно из их названия, предназначались в первую очередь для перевозки сум, т. е. вьюков. Они годились и под седло; обычно на них ездили рядовые дружинники, а в случае гибели в бою милостных лошадей их заменяли сумными и под более высокопоставленными членами дружины. Поводные, или товарные, лошади при большой силе были слишком неповоротливы и не годились под верх. Их использовали только в обозе.

В русских летописях с XII в. упоминается и о фарях - благородных легких скакунах. Само название "фарь", восходящее к арабскому "фарас" - конь, говорит о их происхождении от древних коней Востока. Впрочем, фари в те времена были на Руси большой редкостью и существенного улучшающего влияния на тип русских лошадей оказать не могли. Много легких лошадей попадало в южные русские княжества от соседних кочевых народов. Использовали этих лошадей только на охоте, а во время выездов - под седло слуг. Возможно, что именно эти лошади, облагороженные прилитием восточной крови, стали основой легкой породы, от которой впоследствии произошла украинская лошадь^*.

^* (Мердер И. К. и Фирсов В. Э. Русская лошадь в древности и теперь. - СПБ, 1896.- С. 17-18.)

К XIII в. коневодство на Руси достигло значительного развития. Самые многочисленные табуны принадлежали князьям. В княжеских конюшнях стояли лошади не только самого князя и его семьи, но и боевые кони дружинников. Большие конюшни, в которых содержались и верховые, и упряжные лошади, принадлежали боярам и монастырям. Потребность в лошадях была постоянно высокой из-за войн, которые почти непрерывно вели между собой удельные князья. Покупка и захват лошадей у половцев, печенегов и других народов, кочевавших в степях, простиравшихся до Черного и Азовского морей, лишь частично удовлетворяли эту потребность. Основное количество лошадей для своего войска князья получали за счет наборов у населения. Во время войн такие наборы проводили по нескольку раз в год, лишая крестьян тягла, разоряя их. Лошади ценились в те времена очень высоко. По законодательству Ярослава Мудрого (XI в.) виновный в убийстве чужого коня должен был уплатить пеню в казну в 12 гривен и 1 гривну - потерпевшему, в то время как за убийство свободного крестьянина (смерда) полагалась пеня всего в 3 гривны^*. "Русская правда" предписывала "коневого татя" выдавать головой князю и лишать его гражданских прав.

^* (Цит. по Мердеру И. К. и Фирсову В. Э. Русская лошадь в древности и теперь. - СПБ, 1896. - С. 10.)

Русская конница в домонгольский период, составлявшая привилегированную часть дружины, была немногочисленна, а конное ополчение - недостаточно надежно. Часть конницы использовалась как ездящая пехота, т. е. перед боем спешивалась. Основную же силу княжеского войска составляла пехота. Именно в малочисленности и недостаточной подвижности русской конницы историки видят одну из причин поражения княжеских дружин в битве при Калке (1223 г.) и последующих сражениях с монголо-татарскими завоевателями.

Монголо-татарское нашествие XIII в., разорившее и поработившее Русь, губительно сказалось и на коневодстве. Особенно пострадали южнорусские княжества, а это не могло не отразиться и на коневодстве Средней и Северной Руси, куда улучшенные лошади попадали главным образом из Киевского и других южных княжеств. Под предлогом сбора дани монголо-татары отнимали лошадей и у крестьян, и у посадских людей, грабили боярские и княжеские конюшни. Хорошие лошади стали такой редкостью, что даже в княжеских завещаниях их упоминали наравне с драгоценностями. Лишь при монастырях, имущество которых было защищено от татарских грабежей специальным ханским ярлыком от 1313 г., сохранились небольшие табуны.

Естественное стремление сохранить свои традиции и обычаи, противопоставив их образу жизни и поступкам монголо-татарских поработителей, привело к пренебрежительному отношению жителей Древней Руси к легким и быстрым скокам - степным лошадям, огромное количество которых было приведено монголо-татарами в южнорусские степи. Впрочем, не имея других возможностей обзавестись рабочими лошадьми, население вынуждено было покупать их у татар. При этом предпочтение отдавалось более грубым и медлительным лошадям. Потомство от скрещивания низкорослых татарских лошадей с местными лесными, выращенное к тому же в условиях недостаточного кормления, было грубым и мелким, не имело ни большой силы, ни резвости и годилось только для сельскохозяйственных работ.

Во времена монголо-татарского ига почти совсем прекратилось поступление восточных лошадей (фарей). Не желая походить на быстрых татарских наездников, русские князья и бояре предпочитали ездить шагом на тихоходных лошадях, которых в торжественных случаях вели под уздцы пешие сопровождающие. Хорошими качествами так называемой боярской лошади считались массивность, тучность, сила, медлительные величавые движения. Получали таких лошадей путем отбора при обильном кормлении.

К описываемому периоду относится и неоднократное подтверждение церковью библейского запрета употребления конского мяса, впрочем, этот запрет выполнялся далеко не всегда. При раскопках древнерусских поселений в кухонных остатках находят до 10 % конских костей, что свидетельствует о потреблении конины не только в чрезвычайных обстоятельствах голода, осады, но и повседневно^*.

^* (Цалкин В. И. Материалы для истории скотоводства и охоты в Древней Руси. - М., 1956.- С. 146.)

Прошло очень много времени, пока русское коневодство оправилось от разорения и снова приумножились княжеские и боярские табуны. Очень не скоро менялись и представления о полезных качествах лошади. Первым, кто по достоинству оценил преимущества легких лошадей для военных целей и решил, несмотря на упорное сопротивление духовенства, позаимствовать у татар организацию конного войска, был великий князь московский Дмитрий Иванович Донской (1350-1389). Для своей конницы он использовал степных лошадей, которых приводили на продажу из-за Волги татарские купцы. В битве на Куликовом поле (8 сентября 1380 г.) на русской стороне сражались десятки тысяч конных воинов, из которых около половины были набраны в Московском княжестве, а остальные были новгородцами и литовцами. Дмитрий Донской привлек под свои знамена и многочисленных беглых людей, составлявших приволжскую вольницу. Эти неустрашимые в бою воины на легких и резвых лошадях называли себя татарским словом "кайсаки", т. е. наездники. Впоследствии в русской речи это слово стало произноситься как "казаки" (в летописи оно появилось в 1444 г.) и сделалось названием целого сословия в русском обществе.

Наличие многочисленной конницы сыграло решающую роль в победном для русских войск исходе Куликовской битвы. Был нанесен удар по длившемуся полтора века монголо-татарскому игу. Одновременно было сломлено вековое предубеждение против легких и подвижных лошадей, и для Руси открылся обильный источник пополнения конских ресурсов. Татарские лошади, принадлежавшие к тому же монгольскому корню, что и русские, но облагороженные прилитием восточной крови, стали в большом количестве поступать в боярские хозяйства, способствуя улучшению русской породы.