VII. Лошадь подъ вcадникомъ

Садясь въ первый разъ на лошадь нельзя быть увереннымъ, что она сразу пойдетъ впередъ. Надо заранее знать чего можно ожидать отъ лошади; знать, что борьба съ нею неминуема и быть готовымъ къ этой борьбе. Севъ въ седло, надо сесть въ него крепко и сидеть изъ подъ себя. Корпусъ надо держать назадъ и шенкеля не отпускать отъ лошади (т. е. держать ноги ближе къ лошади). Если лошадь дастъ прыжокъ, т. е. поднимется на всехъ четырехъ ногахъ, то надо поднять ей голову вверхъ и сильно подать ее впередъ, шенкелями. Когда лошадь даетъ прыжокъ впередъ и голова ея при этомъ стоитъ высоко, то толчекъ, который испытываетъ всадникъ, не выбиваетъ его сильно изъ седла^*. Но онъ непременно вылетитъ изъ седла, если допуститъ лошадь козлить, т. е. дастъ ей возможность, опустить голову внизъ, между передними ногами, горбить спину и прыгать на одномъ месте. Такъ какъ въ то время, когда лошадь козлитъ, подать ее впередъ почти невозможно, то надо стараться трензелемъ свернуть ее въ сторону. Если лошадь беретъ привычку козлить, то сворачивать ее въ сторону надо въ тотъ моментъ, когда она начинаетъ прiостанавливаться и тянуть голову внизъ. Сворачивать, въ этомъ случае, въ одну и ту-же сторону не следуетъ, такъ какъ лошадь можетъ обратить это въ лишнiи прiемъ сопротивленiя.

^* (Козлы, т. е. прыжки на местъ, представляютъ самое сильное сопротивленiе лошади. Если не сдвинуть лошадь впередъ и дать ей бить на местъ, не усидитъ никакой ездокъ.)

У всякой лошади одинъ бокъ более развитъ, чемъ другой, почему на одинъ бокъ она поворачиваетъ легче, чемъ на другой. Такъ какъ, когда лошадь козлитъ, главный вопросъ заключается въ томъ, чтобы свернуть ее, то, если она не уступаетъ на одинъ бокъ, надо сворачивать ее на другой. При всякихъ другихъ обстоятельствахъ всадникъ долженъ поворачивать лошадь не въ ту сторону, въ которую ей удобнее, а въ какую желаетъ онъ. Если допустить лошадь хотя одинъ разъ свернуть куда ей вздумается, то она станетъ закидываться ежеминутно.

Крзлитъ лошадь только для того, чтобы сбить всадника, почему, если онъ удержится при первой попытке ея и не упадетъ, то этимъ онъ сделаетъ большой шагъ впередъ, на пути укрощенiя лошади. Когда лошадь, въ первый разъ, идетъ подъ всадникомъ, не следуетъ требовать отъ нея поворотовъ. Для того, чтобы повернуть лошадь, надо натянуть одинъ изъ поводьевъ, т. е. осадить лошадь въ одну сторону, отъ чего она можетъ или дать лансаду, или стать на дыбы^*.

^* (Готовясь стать на дыбы лошадь сбирается, поджимаетъ задъ подъ себя. Надо уловить этотъ моментъ и сильнымъ ударомъ шпоръ, столкнуть ее впередъ. Толчекъ будетъ безпорядоченъ, но делать нечего, главное надо не допустить лошадь утвердиться на заду. Если моментъ пропущенъ, то ударъ шпоръ увеличитъ подъемъ на дыбы и обратить его въ свечку.)

Лансадой называется, прыжокъ лошади впередъ, при которомъ передъ ея стоитъ выше зада. Какъ всякiй прыжокъ впередъ, лансада не особенно сильно выбиваетъ изъ седла^*. На дыбахъ или делая свечку, лошадь поднимается на заднихъ ногахъ и стоитъ на нихъ, иногда, почти вертикально (свечка). Эта снаровка лошади очень опасна, такъ какъ она можетъ опрокинуться. Въ молодости моей, когда лошадь делала подо мной свечку, я обхватывалъ руками ея шею, голову свою поворачивалъ вправо такъ, что голова лошади приходилась у моего леваго плеча. Впоследствiи я понялъ все неудобство этаго прiема. Когда лошадь опускается, всадникъ лежитъ у нея на переду, поводья распущены, лошадь предоставлена самой ceбе и можетъ, опустившись на землю, мгновенно дать задомъ и сбросить ездока, или, вскинувъ головой снизу вверхъ, ушибить ему лицо или грудь. Теперь я поступаю следующимъ образомъ: поводья разбираю въ обе руки и левой рукой вместе съ поводьями захватываю клочекъ гривы посередине шеи. Когда лошадь поднимается, я подаю корпусъ сильно впередъ и сгибая въ локте, убираю левую руку назадъ. Когда лошадь опускаетъ передъ, я отталкиваюсь въ шею ея левой рукой и выпрямляю локоть. При каждой новой свечке делаю одно и тоже. Если лошадь, опустившись на землю, лягнетъ, то рука служить мне упоромъ; если лошадь круто закинется, та-же рука служить мне поддержкой въ седле. При томъ способе держаться, который я предлагаю, нельзя затянуть поводьями лошадь отчего главнымъ образомъ и происходить несчастные случаи. Вообще держаться на лошади, когда она делаетъ свечки, трудно, но думаю, что, прибегая къ моему способу, можно усидеть на лошади сколько-бы она не била. Когда лошадь даетъ свечки приходится думать только о томъ, какъ-бы не упасть съ нея. Думаю, что нарочно, изъ однаго чувства самосохраненiя, лошадь никогда не опрокидывается. Лошадь падаетъ назадъ (чаще на бокъ) оттого, что, поднявшись мгновенно на заднiя ноги, она этимъ быстрымъ движенiемъ откидываетъ всадника назадъ и теряетъ равновесiе. Лошадь на дыбахъ представляетъ изъ себя стрелку весовъ въ равновесiи; одна чашка перетянула - пошла за нею и стрелка. Очевидно, если всадникъ, всей своей тяжестью наляжетъ на плечи лошади, она должна опуститься на передъ. Опрокидываются во чтобы то ни стало только колерныя лошади, или одержимыя головокруженiемъ. Подверженныя такимъ припадкомъ лошади бросаются иногда и въ стену лбомъ, но такъ какъ такiя лошади, какъ и сумасшедшiе люди, ни къ какой работъ годны быть не могутъ, то и говорить объ нихъ нечего. Некоторымъ наездникамъ и мне самому приходилось ездить лошадей, которыя казались колерными, но на самомъ деле, были только злыи вспыльчивы; глаза ихъ мгновенно наливались кровью. Браться за такихъ лошадей, можно только зная свое дело и главное, не труся. Некоторыхъ лошадей одержимыхъ, въ слабой степени, оглумомъ, можно иногда и выездить. У меня былъ великолепный гановерскiй конь Gaulois, котораго считали подверженымъ оглуму. Я выездилъ его и долго ездилъ на немъ высшей школой. Иногда, впрочемъ, на него нападали припадки неподвижности. (На всехъ лошадей, которымъ приписываютъ оглумъ, неподвижность нападаетъ обыкновенно въ то время, когда онъ заупрямятся). Меня удивляетъ, что авторы по искусству езды обыкновенно, не говорятъ ни слова о борьбе съ лошадью, которую приходится выдерживать берейтору - во время выездки. Читая разныя сочиненiя, можно подумать, что автору приходится лежать на розахъ, и стоитъ только применить предлагаемую методу, какъ послушанiе лошади обезпечено. По моему, лучше заранее приготовить техъ, кому предстоитъ иметь дело съ выездкой, ко всемъ препятствiямъ, которыя имъ непременно придется преодолевать. Неопытный ездокъ, встретивъ у лошади неожиданное сопротивленiе, можетъ стать въ тупикъ. Всемъ наездникамъ и хорошимъ наездникамъ, которыхъ я зналъ и видалъ, приходилось бороться съ лошадьми, а Боше доставалось отъ лошадей больше, чемъ другимъ. Боше, правда, больше другихъ и требовалъ отъ лошади.

^* (Надо отдать поводъ, корпусъ подать назадъ, лошадь держать въ шенкеляхъ (рис. 32). На этой фотогравюре, поводья немного натянуты вправо, это произошло отъ того, что снята она въ то время, когда я заставлялъ лошадь итти галопомъ на трехъ ногахъ, оттого левый трензельный поводъ совсемъ распущенъ.)

Искусство наездника и заключается въ томъ, чтобы онъ могъ, во-первыхъ, выбрать разумную методу и уяснить себе ея прiемы, во-вторыхъ, умело применяя эти прiемы къ делу, развязать и развить сырую лошадь и въ-третьихъ, въ борьбе съ нею всегда оставаться победителемъ. Лошадь противится (более или менее открыто) только до техъ поръ, пока выездка ея не закончена, а закончить веъздку нельзя, не осиливъ предварительно лошади въ более или менее сильныхъ схваткахъ съ нею. Отъ первой борьбы человека съ лошадью зависитъ исходъ выездки. Неопытный ездокъ можетъ какимъ-либо требованiемъ вызвать лошадь на сопротивленiе, но если онъ не съумеетъ продолжить требованiя до конца и подчинить себе лошадь, то она тотчасъ сообразитъ, что сила на ея стороне. После такого исхода борьбы лошадь будетъ непременно пускать въ ходъ те прiемы упрямства, которые ей удались и благодаря которымъ за ней осталось последнее слово. При такомъ отношенiи другъ къ другу лошади и ездока, ему надо отложить попечете выездить ее.

Когда лошадь начинаетъ упрямиться, я обыкновенно самъ сильно и грубо, но сознательно обрушиваюсь на нее^*. (Лошадь сразу должна почувствовать, что имеетъ дело съ более могучей энергией, чемъ ея собственная). Шпоры даю отъ всей души, такъ какъ нерешительная шпора только щекочетъ лошадь и возбуждаетъ ее продолжать и усиливать приемы упрямства.

^* (Корпусъ назадъ и какъ можно ниже опустить руки; чемъ выше руки, темъ выше центръ тяжести, темъ меньше устойчивости, темъ легче упасть.)

Когда лошадь начинаетъ упрямиться, ездокъ долженъ изо-всехъ силъ напасть на нее, но въ то-же время отдавать себе отчетъ во всехъ ея прiемахъ упрямства и каждому изъ нихъ давать отпоръ, разстраивать и разбивать ея намеренiя^*. Когда мне приходиться схватываться съ лошадью, я не думаю о правильности прiемовъ, а только о томъ, чтобы покорить ее во чтобы то ни стало. Когда лошадь намечаеть проявленiе своеволiя, я вызываю ее самъ на полное проявленiе задуманнаго, бросаю въ сторону прiемы и добиваюсь своего. Но опять скажу - трусить при этомъ не надо (что, однако, со многими случается). Только смелость и решительность, ошеломляя лошадь, заставляютъ ее сдаться и покориться. Смелость и решительность, следовательно, обезпечиваютъ всаднику безопасность.

^* (Давать отпоръ - значить ставить лошадь въ положенiе противное тому, которое ей нужно для отпора всадника, т. е. тяжесть переда и зада перемещать обратно тому, какъ она захочетъ.)

Пока лошадь не проявила своевольства во время выездки, выездка еще не кончена и борьба еще впереди, воля лошади еще не подчинена. Если наездникъ, предчувствуя отпоръ лошади, не вызоветъ ее самъ на полное проявленiе его, то онъ только оттянетъ этимъ выездку. Чувствовать готовящiйся отпоръ, предвидеть родъ его, разстроить, не допустить до него лошадь, можетъ только тотъ, кто обладаетъ чутьемъ лошади (tacte equestre). Чутье это необходимо наезднику темъ более, что лошадь не всегда противиться бурно и делаетъ при этомъ только одни безпорядочныя движенiя. Случается что, въ продолженiи всей выездки, лошадь, не желая исполнить какого-либо требованiя, упорно делаетъ то, что отъ нея требовали передъ темъ. Когда сгибанiями добились гибкости въ одну сторону, она вдругъ отказываетъ въ томъ, что вчера делала безпрекословно, т. е. не гнется туда, куда сгибалась свободно передъ темъ. Если такой отказъ, то въ одну, то въ другую сторону, лошадь проявляетъ во все время выездки, то надо начинать работу съизнова и вести ее до полнаго подчиненiя. Иногда лошадь идетъ туго галопомъ, съ левой ноги; добились укрепить ее на этой ноге, и вдругъ, она начинаетъ при всякомъ случае итти галопомъ слева и отказывается подниматься, галопомъ съ правой ноги, на которомъ она прежде держалась хорошо. Въ такомъ случае, всякую работу галопомъ, которую делали съ левой ноги, нужно исполнить съ правой, чаще менятъ ноги, и больше работать на ту ногу, на которую лошадь неожиданно выказала большое затрудненiе. Продолжать работу надо до полной отчетливости исполненiя на обе стороны.

Вообще, если лошадь отказывается производить какое-либо движете, а вместо него исполняетъ другое, то это значить, что, последнее движете вызываетъ отъ нея меньше напряженiя, чемъ то, которое отъ нея требуютъ. Лошадь какъ-бы укрывается за вторымъ отъ перваго. Ниже будетъ указано, что иногда лошадь вместо пассажа или шафере начинаетъ итти испанскимъ шагомъ.

Лошадь хитрить до безконечности и дело наездника состоитъ въ томъ, чтобы своей энергiей, искусствомъ и чутьемъ разстраивать ея хитрости, не давать имъ хода и подчинять лошадь своей воле.

Когда лошадь упорствуетъ въ исполнены какого-либо движенiя, постоянно въ одну и ту-же сторону, то значить у нея что-нибудь болитъ или въ строенiи ея имеется какой-нибудь недостатокъ.