История русского коннозаводства

Памятники материальной культуры, древние литературные произведения доносят до нас сведения о лошади, верном спутнике человека во все периоды его истории. Все они свидетельствуют об исключительной роли лошади в развитии цивилизации, повышении производительности труда.

Разводя лошадей, человек стремился улучшить их качество. Сначала он применял бессознательный массовый отбор, а затем методический искусственный отбор и подбор. Непревзойденными памятниками коннозаводского искусства древних народов можно считать замечательные конские породы - ахалтекинскую, арабскую, катвари и марвари (Индия), донгольскую и берберийскую (Африка).

В южнорусских степях издавна разводили лошадей верхового типа. Особенно славились скифские лошади (VII век до нашей эры). Недаром еще царь Филипп, отец Александра Македонского, приказал привести с Дона 20 тыс. избранных кобыл для улучшения местной породы. Кони составляли основное богатство скифа-скотовода. Особенно ценились верховые лошади, которые были постоянно необходимы на войне, а война в жизни кочевых племен играла огромную роль, так как давала основные средства к существованию. Кроме того, скифы питались мясом и молоком лошадей. Кочевники верили, что конь нужен воину и после смерти. Вот почему во время погребального обряда лошадей, принадлежащих умершему, убивали и в дорогом убранстве хоронили в той же могиле, что и хозяина.

В более близкие к нам времена в южных степных областях легких верховых лошадей разводили половцы. Их лошади отличались чрезвычайной подвижностью и поворотливостью, вследствие чего именовались на Руси половецкими скоками. Эти же половецкие, а также башкирские, монгольские и кипчакские лошади, близкие к ним по типу и продуктивности, нахлынули в южнорусские степи во время татаро-монгольского нашествия.

К этому времени в конюшнях русских бояр и князей путем отбора и "выкормки" была выведена своя улучшенная боярская, степенная, статная лошадь как раз под стать боярской пышности и медлительности. Ненавидя татарскую суетливость и любовь к резвой скачке, как и все, что принесли с собой поработители, русские в этот период с большим предубеждением относились к легким степным скакунам. Хорошей считалась лошадь крупная, тучная, массивная, сильная. Ездили тогда бояре только шагом, лошадей запрягали и зимой и летом в сани, в пышных выездах их вели в поводу пешие слуги. Конечно, для таких церемоний быстрота не требовалась.

Дмитрий Донской первый понял, что для освобождения от татаро-монгольского ига необходимо бить поработителей их же, но еще более сильным оружием. И он создает у себя конницу на манер татарской. И если удельная княжеская Русь до Дмитрия Донского не блистала конницей, то и при нем и после него легкая конница получила широкое развитие. К этой же эпохе восходят исторические корни казачества, заселившего окраины государства Российского. Впервые кайсаки, или наездники,- эта степная вольница, укрывшаяся в степях от произвола помещиков и царских чиновников, в официальных документах стала называться "казаками" в 1444 г. К этому же времени относится начало широкого применения найманских, кипчакских коней и восточных аргамаков для улучшения русской лошади в целях создания облегченной верховой лошади для кавалерии.

Особенно широкое распространение восточные аргамаки получили в царствование Ивана Грозного (1530- 1584 гг.), который по многим свидетельствам был большой любитель и знаток лошадей. При нем поощрялись и покупка аргамаков и выращивание их в конюшнях бояр и князей. Несомненно аргамаков использовали не только для парадных выездов и показа как диковинок, но и для "припуску", то есть в качестве производителей в табунах.

Для развития коневодства как важнейшей отрасли хозяйства создавали специальные заводы, для руководства которыми были учреждены особые "приказы". Возглавляли их наиболее влиятельные государственные деятели, самые близкие к царю бояре, которые пользовались почетом и уважением.

Коннозаводство, то есть разведение улучшенных лошадей, в России вначале было исключительно принадлежностью княжеского (царского) двора, а затем и дворов знати.

К сожалению, сведения о коннозаводстве России до первой половины XVIII века очень скудные, так как в 1737 г. во время большого пожара в Москве весь архив конюшенного ведомства сгорел. Но все же известно, что первым конским заводом в России был Хорошевский, основанный при Иване III. Ему были отведены угодья в излучине Москвы-реки под Москвой у Хорошева. По мере развития и укрепления русского государства развивалось и русское коннозаводство. При Иване IV Грозном были устроены обширные "аргамачьи конюшни" на Варварке в Москве (ныне площадь Ногина и улица Степана Разина). Паслись царские табуны по Остоженским лугам, в Лужниках и далее по пойме Москвы-реки до Пресни. Многочисленная прислуга жила в специальных конюшенных слободах, память о которых до сих пор сохранилась в названиях старых московских улиц и переулков.

При царе Алексее Михайловиче (1629-1676 гг.) численность лошадей в царских конюшнях достигла громадных размеров. Часть лошадей паслась в пойме реки-Москвы, вблизи царских хором, а большая часть находилась в специальных подмосковных хозяйствах.

Но, несмотря на обширность царских и боярских конских заводов и на то, что они пополнялись восточными аргамаками, в массе лошади были мелкими и непригодными под седло кавалериста и в артиллерийскую запряжку.

Петровские войны поглотили громадное количество лошадей, и, хотя требования армии к качеству конского состава были невысокие, становилось все труднее их удовлетворить. И Петр I (1672-1725 гг.) принял ряд мер по развитию коннозаводства. Он издал указ от 16 января 1712 г., в котором предписывал: "...завести конские заводы, а именно: в Казанской, Азовской и Киевских губерниях, а для заводу кобыл и жеребцов купить в Шлезии и Пруссах". Этот указ Петра I не был выполнен, так как Азов по мирному договору отошел к Турции, а в дела внутреннего управления "страной казаков" (Украиной) Петр I обязался не вступать. Однако он сослужил полезную службу. В нем впервые был сформулирован принцип государственного коннозаводства. При Петре I многие придворные заводы были розданы его фаворитам, и тем усилено развитие частного коннозаводства. При нем возникли ценные очаги улучшенного коневодства на Урале, на севере и по реке Битюгу в Воронежской губернии.

Но никакие меры в рамках частного коннозаводства не могли удовлетворить потребностей государства в лошадях для кавалерии и артиллерии. Снова был поставлен вопрос об организации специальных государственных хозяйств для выращивания улучшенных, кондиционных лошадей. В 1732 г., через 7 лет после смерти Петра I, был издан указ об учреждении военно-конских заводов. Для подготовки материалов по организации конских заводов была создана специальная комиссия под председательством энергичного и весьма образованного деятеля того времени Артемия Волынского. Комиссия внесла проект организации 18 новых конских заводов по 400 заводских маток в каждом, 36 ремонтных депо для выдержки приплода и трех "дворов" для сводки ремонта и сдачи его в полки. Дворцовые интриги и трагическая гибель А. Волынского помешали осуществлению его проектов по устройству коннозаводства России.

Но страна требовала хорошую лошадь, и в 1740 г. начали открывать новые конские заводы. В это время уже были Бронницкий (100 верховых кобыл), Павшинский (20 кобыл) и Хорошевский (100 "рослых" верховых кобыл) конные заводы под Москвой, Гавриловский (120 крупных верховых кобыл), Даниловский (2170 лошадей из "немецких пород, рослых, шерстью вороных"), Сидоровский (130 кобыл) в Костромской губернии; Всегоднический Владимирской губернии, Скопинский (1000 кобыл темных мастей) в Рязанской губернии, Богородицкий в Тульской губернии, Шексковский (80 пегих кобыл и жеребцов, две серые кобылы и два датских жеребца). Кроме того, под Москвой находилась Пахринская сводная конюшня для доращивания молодняка. Всего в придворных заводах было 1364 кобылы.

Новые конные заводы на 4000 кобыл были открыты при десяти армейских и слободских полках. Основаны эти заводы в Батурине и Ямполе Черниговской губернии, около Гадяча Полтавской губернии, а также в Симбирской и Пензенской губерниях.

Но такая система воспроизводства улучшенных лошадей продержалась недолго, так как конный завод в полку отвлекал силы и средства и мешал военной подготовке солдат. К 1749 г. конные заводы при полках были ликвидированы. Остались они только при лейбгвардии конном полку (Починковский конный завод) и при кирасирских полках (около города Гадяча Полтавской губернии). Но и эти заводы вскоре были упразднены.

Одновременно развивались так называемые казенные конные заводы. К ним относились заводы, снабжавшие лошадьми гвардию и придворное ведомство. В 1819 г. казенные заводы были разделены на придворные - "Ораниенбаумский", "Хорошевский", "Бронницкий", "Гавриловский", "Александровский" и "Пахринский" и военные - "Скопинский", "Починковский", "Деркульский", "Стрелецкий", "Лимаревский", "Алексеевский" ("Ново-Александровский"). Все придворные заводы к середине XIX века были ликвидированы, и от них никакого следа не осталось. А из военных заводов "Скопинский" Рязанской губернии был ликвидирован в 1833 г. Это был завод преимущественно крупных верховых лошадей. Позднее (в 40-х годах XIX века) здесь пытались разводить чистокровных верховых и арабских лошадей, но из-за неудач, недостатка опыта в разведении этой породы, отсутствия построек все лошади в 1845 г. были выведены из Скопина в Хреновое. Еще ранее, при Петре I, из Скопинского завода были выведены на Битюг голштинские, мекленбургские, неаполитанские, датские, голландские, немецкие кобылы и жеребцы. Остальные военные заводы, испытав различные реорганизации, дожили до наших дней как государственные конные заводы и оказали большое влияние на развитие отечественного коневодства и коннозаводства.

Примерно с начала XVIII века в коннозаводстве России наблюдались две одновременно действующие тенденции: развитие частного коннозаводства, которое всемерно поощрялось правительством, и постепенное свертывание государственного коннозаводства.

Меры по поощрению частного коннозаводства, начатые еще Петром I в условиях расцвета феодального хозяйства, дали большой эффект: численность заводов и племенных лошадей в них непрерывно росла вплоть до крестьянской реформы 1861 г. Сначала частные и государственные заводы в своем большинстве были верховыми и разводили лошадей, годных "в строй" и для манежной езды. Ценили породы главным образом по их пригодности для манежа. Вот как, по словам профессора В. О. Витта, характеризовали в XVIII веке лучшие породы того времени: "...испанские лошади - гордые красотой своей и предпочитаются для войска и манежа всем прочим лошадям,.. датские - также к манежной езде способнейшие суть,.. арабские и варварийские (барбарские) - принадлежат к прекраснейшим в свете, персидские и туркменские аргамаки - больше и статнее арабской лошади и... более способны для искусственной езды, ...турецкие - породны, но плохи во рту, часто бывают злы, английские... скачкой превосходят всех лошадей в Европе, хороши для езды на охоту, польские - почти все заслуживают названия "аукционистов" по своей горячности и "астрономии", так как дерут голову вверх".

В этот период в Российском коннозаводстве безраздельно господствовала теория французского натуралиста Бюффона о скрещивании как о наивернейшем способе "воссоздать первообраз" данного вида животных "из частиц совершенства, которые богом распределены между отдельными породами" и которые при скрещивании и смешивании пород между собой "...соединяются и стремятся к высшей красоте" (В. О. Витт. "Из истории русского коннозаводства", стр. 13). Большинство, если не все коннозаводчики невероятными скрещиваниями старались вывести свои породы, "воссоздать первообраз" и, конечно, безуспешно.

На рубеже XVIII и XIX веков только двум русским коннозаводчикам удалось добиться серьезных успехов в деле выведения новых пород лошадей. Это герой Чесмы, активный участник дворцового переворота, стоившего Петру III жизни и положившего начало длительному царствованию Екатерины II, сановник Екатерининской эпохи граф Алексей Григорьевич Орлов и граф Ф. В. Ростопчин.

А. Г. Орлов успешно вывел верховую породу лошадей, несравненную по манежным качествам, которые тогда требовались от лошади, и рысистую, дожившую до наших дней в качестве одной из основных улучшающих пород. Ф. В. Ростопчину удалось вывести замечательную верховую лошадь, которая по своим скаковым способностям почти не уступала лучшим чистокровным лошадям Англии. Орловская верховая и ростопчинская породы лошадей, к сожалению, не дожили до наших дней. Сначала их свели в один завод, затем стали скрещивать, в результате была выведена новая порода орлово-ростопчинских лошадей, в которой качества орловских лошадей преобладали. Во время гражданской войны эта немногочисленная группа лошадей была разграблена белогвардейцами. К 1941 г. советским коневодам удалось ее восстановить и довести численность кобыл до 100 голов. Но в Великую Отечественную войну, когда немецко-фашистские войска временно оккупировали Украину, племенной состав Деркульского завода, где разводили орлово-ростопчинцев, погиб безвозвратно, не осталось ни одной головы.

Методы заводской работы замечательных русских зоотехников и особенно А. Г. Орлова прекрасно описаны В. О. Виттом в его книге "Из истории русского коннозаводства". Здесь только следует сказать, что А. Г. Орлов и Ф. В. Ростопчин не были поклонниками Бюффона, они шли своими путями, применяли свои методы скрещивания, отбора и подбора, выращивания молодняка, направленного тренинга и испытания рабочих качеств лошадей.

В 1916 г. в России было 5692 частных конных завода, в которых числилось 172 982 племенных и улучшенных кобылы и 16 608 жеребцов. Из всех частных заводов рысистых лошадей наиболее успешно работали заводы Н. В. Телегина, В. М. Лежнева, применившие скрещивание орловского рысака с американским и получившие огромные прибыли от призов, выигранных орлово-американскимй рысаками на ипподромах. Большую роль в развитии рысистого орловского коннозаводства играли заводы Н. П. Малютина, Н. И. Родзевича, братьев Щекиных и др. Орловские рысистые заводы поставляли не только лошадей на ипподромы, но в большей мере они давали жеребцов-улучшателей и разъездную лошадь. Одиночки, пары и тройки орловских рысаков, подобранные по мастям и типам, очень высоко ценились. И только резкое подорожание рекордистов ипподромов в конце XIX века (среди которых орловцев было мало) и проникновение в город автомобиля снизили доходность орловского коннозаводства.

Верховое коннозаводство делилось на две категории: чистокровное и полукровное. Первым занимались только родовитая знать и крупные промышленники и земельные магнаты. Для некоторых из них занятие коннозаводством было родовой традицией. Заводы полукровных лошадей выращивали преимущественно лошадей под офицерское седло и даже под рядового солдата гвардейской кавалерии.

Государственных заводов в 1916 г. было всего семь: "Хреновской", приобретенный в казну у дочери А. Г. Орлова в 1845 г., "Яновский" (в Царстве Польском), "Стрелецкий", "Лимаревский", "Деркульский", "Ново-Александровский" и завод чистокровных верховых лошадей им. М. И. Лазарева (на Украине). Кроме того, были государственные питомники местных лошадей, созданные в целях развития военно-ремонтного коневодства ("Кустанайский" и "Оренбургский"), и заводы в казачьих областях. Наибольшее значение из них имел Провальский конный завод Донского казачьего войска.

Всего в государственных конных заводах и питомниках в 1916 г. было 2812 лошадей, в том числе 1023 кобылы и 77 заводских жеребцов.

С первых лет зарождения коннозаводства оно было ориентировано на обслуживание сначала потребностей княжеского двора и бояр, а затем нужд армии. Основное внимание казенные и государственные конные заводы уделяли верховому коневодству, выращиванию кавалерийской лошади. Конный спорт в этот период не имел массового характера и развивался в рамках главным образом офицерской самодеятельности. Строевая офицерская лошадь вполне удовлетворяла требования, предъявляемые к конкурной, стипль-чезной и охотничьей лошади того времени.

В течение длительного времени основной базой ремонтирования и комплектования армии конским составом были южная Украина и западное задонское коннозаводство. Но в конце XIX века в донских степях стало усиленно развиваться тонкорунное овцеводство как более прибыльная по сравнению с коннозаводством отрасль. Войску Донскому стало выгодным сдавать землю в аренду капиталистам-овцеводам, и производство верховых лошадей стало сокращаться. Еще ранее овцеводство и зерновое хозяйство начали вытеснять верховое коневодство в степях Украины. Правительство, озабоченное создавшимся положением, стало на путь искусственного поддержания донского коннозаводства и длительное время выплачивало Войску Донскому большие субсидии, компенсирующие низкую арендную плату, которую Войско получало от коннозаводчиков. Частные коннозаводчики, пользуясь большими льготами в аренде земель, были обязаны сдавать государству с каждого участка в 2000 десятин (2182,6 га) по 12-15 лошадей ремонтного возраста. Но и при таких льготных условиях коннозаводство на землях Войска Донского не развивалось, его вытесняло тонкорунное овцеводство и зерновое хозяйство. В связи с этим производство хороших верховых лошадей в старых районах коневодства не имело устойчивого характера, и правительство стало подыскивать на востоке новую базу для массового производства военно-ремонтных лошадей. Наиболее благоприятными условиями обладали степи, расположенные к юго-востоку от Уральского хребта и особенно в Тургайской области, заселенные казахами - исконными коневодами, которые разводили здесь в большом количестве очень крепких, выносливых, но мелких лошадей. Для поощрения развития верхового коневодства здесь стали устраивать выставки лошадей, создавать крупные заводские конюшни в Оренбурге, Орске и Кустанае. При двух из них были организованы питомники или рассадники местных лошадей.

После Великой Октябрьской социалистической революции все эти степные заводские конюшни были преобразованы в конные заводы ("Михайловский", "Орский", "Кустанайский"), которые имели большое значение для улучшения качества конского поголовья в районах своего расположения. В Кустанайском конном заводе к 1951 г. была выведена новая порода верховых лошадей - кустанайская.

Большое значение в улучшении коневодства дореволюционной России имело тяжеловозное коннозаводство. Рост капиталистической промышленности, городских перевозок, применение глубокой пахоты новыми сельскохозяйственными орудиями требовали сильной рабочей лошади. Крупная сильная лошадь нужна была и в артиллерийские упряжки. В России своей полноценной тяжеловозной лошади вплоть до XVIII века не было. Очаги тяжеловозного коневодства по Битюгу в Кузнецком бассейне в Сибири были каплей в море, и по существу ни битюгская, ни кузнецкая лошади не были настоящими тяжеловозами.

Вполне естественно, что для создания у нас тяжеловозного коневодства воспользовались всемирно известными тогда породами - бельгийской шаговой (брабансоны и ардены), першеронской, клейдесдальской, шайрской, суффолькской. Со второй половины XIX века в Россию начали систематически завозить тяжелых лошадей из Западной Европы.

По неполным данным, с 1854 по 1916 г. в Россию было ввезено из Бельгии 723 бельгийских тяжеловозных жеребца и из Франции 145 першеронских. Были завезены и тяжеловозные кобылы бельгийского и французского (першеронского) происхождения и организовано воспроизводство тяжеловозов. В 1861 г. была открыта ферма по разведению арденов при Петровской сельскохозяйственной академии, а в 1862 г. Чесменский конный завод арденов. К 1903 г. в России было 339 заводов, разводивших бельгийскую лошадь, в 31 из них разводили племенных лошадей, и они поставляли жеребцов-производителей для государственных заводских конюшен. Примерно столько же было заводов першеронских лошадей, и они тоже выращивали жеребцов для ГЗК. В первые годы Советской власти в ГЗК было 655 першеронов, закупленных в 67 заводах России.

В конце XIX - начале XX века в хозяйствах России стали распространяться клейдесдали, суффольки и шайры. Наибольшее значение для отечественного коневодства имели клейдесдали. Еще в 20-х годах текущего века в конных заводах и государственных заводских конюшнях использовали чистопородных клейдесдалей выводных и выращенных в России. Наибольшее значение в разведении клейдесдалей имели Гаврилово-Посадская заводская конюшня и Починковский конный завод. В 1924 г. в штате заводских конюшен (Гаврилово-Посадской, Ульяновской, Курской, Починковской, Тверской, Рязанской) состояло 40 жеребцов клейдесдальской породы, в том числе 20 выводных из Шотландии. Значение шайров и суффольков было меньшим, однако еще в 30-х годах в составе ГЗК были суффолькские жеребцы. Некоторое влияние суффольки и шайры оказали на формирование новой отечественной породы тяжеловозов - владимирской, выведенной в основном при использовании л поглотительном (преобразовательном) скрещивании клейдесдалей с местными лошадьми Владимирского Ополья.

Наибольшее распространение в России имело рысистое коннозаводство. Оно зародилось и развивалось под воздействием потребности народного хозяйства в хорошей разъездной и сельскохозяйственной лошади.

Высокие цены на резвых лошадей для одиночной запряжки, хорошо подобранные пары и тройки для городской езды делали выгодным разведение рысаков, направляли усилия коннозаводчиков, их зоотехнический талант и средства на удовлетворение вкусов потребителя. В этот период все лучшее, что давали многочисленные заводы рысистых лошадей, было у "городских охотников до лошадей".

Орловский рысак был также основным улучшателем крестьянской лошади. Ни одна порода, использованная в России, не оказала такого сильного влияния на крестьянское коневодство, как орловская рысистая. Большое значение в этом деле имел Хреновской конный завод рысистых лошадей.

В течение длительного времени орловская рысистая порода разводилась и совершенствовалась как порода нарядных упряжных лошадей. В соответствии с этим в орловском рысаке ценились не только резвость и выносливость при работе на неустроенных русских дорогах, но и своеобразные движения. Орловский рысак должен был бежать с высоко поднятой головой на крутом ходу. В нем ценились модные масти - сначала вороная, любимая масть купцов и священнослужителей, а затем серая в яблоках, что определенным образом влияло на развитие породы.

Еще А. Г. Орлов в конце XVIII - начале XIX века в Москве на Донском поле любил устраивать бега и всякие другие конноспортивные игры, любил сам выезжать на своих рысаках. Вплоть до 1861 г. в России бурно развивается сеть ипподромов. Главное управление государственного коннозаводства учреждает центральную комиссию по наблюдению за проведением испытаний лошадей в России (1844 г.). В 1849 г. вводится обязательный просмотр рысаков, записанных на императорские призы, с тем чтобы участвовали в их розыгрыше только лошади, имеющие коннозаводское значение.

Испытывали рысаков в беговых дрожках, введенных А. Г. Орловым (до этого рысаков испытывали или под седлом, или в волочках). Запряжку применяли хомутовую с дугой. Наиболее распространенные дистанции бега - 3, 4, 5, 6 верст (верста 1067 м). Были призы и на 10, 15 и 30 верст. По действовавшим правилам приз можно было выиграть, только доказав повторное свое превосходство. Для этого в один и тот же день нужно было выиграть перебежку на ту же дистанцию или на несколько меньшую. Иногда таких перебежек приходилось устраивать до четырех. Пускали лошадей в бег с рук, а не с хода, как это делается сейчас. Виражей на поворотах не было, лошади бежали короткими "кончиками" (полверсты). Так как дорожки были в виде двух параллельных прямых, расположенных почти рядом, то наезднику перед поворотом приходилось сдерживать лошадь, на тихом аллюре пройти поворот и потом опять пустить рысака в максимальную резвость. Вполне естественно, что при такой езде нельзя было показать большую резвость на дистанцию 3 версты и более. Но уже на "Приз в память 100-летия основания рысистой породы лошадей в России" (1875 г.) лошади были пущены с хода. В течение длительного периода в дореволюционное время в орловском коннозаводстве старались поощрять позднеспелых крупных рысаков. В этих целях были учреждены призы для лошадей 5 и 6 лет, ни разу не выступавших на соревнованиях. Из особенностей старой русской езды на приз следует также указать на применение поддужной, которая скакала на некотором расстоянии сбоку от рысака. До 1884 г. на русских ипподромах не разрешалось пользоваться хлыстом.

Как видим, вся система испытаний рысаков в России была направлена главным образом на выработку у лошадей выносливости и силы. Развитию резвости эта система не придавала большого значения. До 80-х годов прошлого века лучшие лошади были у городских "охотников" (любителей). Вследствие этого нередко рысаки, случайно попадая на ипподром прямо из городских одиночек или троек, ставили рекорды и потом снова уходили в конюшни своих владельцев и продолжали развозить их по городу.

После крестьянской реформы 1861 г. появилась большая потребность в хорошей племенной лошади для улучшения крестьянского сельскохозяйственного коневодства. Крупный сильный нарядный орловский рысак широким потоком пошел в государственные и земские заводские конюшни. Стало развиваться крестьянское племенное коневодство. В этих условиях вполне естественно, что основное внимание в работе по разведению рысаков заводы стали уделять типу телосложения, правильности экстерьера, крупности и упряжным формам рысака, то есть тем признакам, которые имеют основное значение при оценке сельскохозяйственной рабочей лошади.

На западноевропейские рынки орловские рысаки попадали значительно раньше американских. И именно благодаря массовому появлению орловцев на западе там стали устраивать состязания в беге на рысаках.

Американские рысаки появились в Европе в 80-х годах. Они были резвее, но мельче орловских рысаков и не обладали той своеобразной красотой, которая была свойственна орловцу.

Так, знаменитая американская рекордистка Флора Темпель, 1845 г., пробежавшая в 1859 г. милю за 2 мин. 19³/₄ сек., ростом была всего 143 см. Не удивительно, что после показа орловских рысаков на Всемирной выставке в Париже, когда жеребец Любезный, 1872 г., завода В. И. Ознобишина выиграл самый большой приз, слава орловцев распространилась по всему миру и в Москву за рысаками стали приезжать спортсмены из многих стран. Еще раньше американец Уэнс приобрел в России несколько рысаков. В заводских книгах русских рысаков значится, что Уэнс купил у графа Воронцова-Дашкова жеребца Кочета, 1864 г., в возрасте пяти лет и знаменитого Ментика, 1873 г., выигравшего в 1878 г. Императорский приз в Москве на 4¹/₂ версты (4801 м) с резвостью 7 мин. 49 сек. (наездник Ф. Семенов). Ментик пробыл в Америке до 1886 г. и был куплен обратно в Россию для Хреновского конного завода. За границу был продан за громадную по тому времени сумму - 9500 руб. знаменитый орловский рысак рекордист Перец, который в 1872 г. в Москве в возрасте семи лет пробежал милю (1609 м) за 2 мин. 25⁵/₈ сек.

На международном рынке маленький неэффектный заокеанский рысак не сразу одержал победу над орловцем. Симпатии долго были на стороне нарядного и достаточно резвого для городской езды рысака из России.

Но как только ипподромы с их тотализаторами стали давать громадные доходы и оказывать серьезное влияние на развитие коннозаводства, потребовался резвый рысак, приспособленный к условиям бегового спорта.

В 1889 г. в Москву летом была приведена американская рысистая кобыла Полли в возрасте И лет. Это была первая американская рысистая лошадь, выступившая на ипподроме в России. Куплена она была в Канаде для завода Воронцова-Дашкова (Ново-Томниково Тамбовской области). На Московском ипподроме Полли выступила на 1600, 3200, 4800, 6400 и 8000 м и, выиграв все призы, показала, что американский рысак обладает лучшей резвостью, чем орловский на всех дистанциях.

В 1876 г. на Царскосельском ипподроме был открыт первый в России тотализатор. В 1877 г. тотализатор открыли на Московском, а затем и на других ипподромах. К началу XX столетия он действовал на 29 рысистых и 21 скаковом ипподроме.

Ипподромы, взимая 10% ставок в свою пользу, получали громадные прибыли и уже с 1900 г. могли ежегодно разыгрывать призы на сумму 4,5 млн. рублей. Эти деньги в основном шли на развитие спортивного коннозаводства, причем львиную долю их получали 30-35 наиболее преуспевающих крупных заводов, которые могли покупать дорогих производителей, иметь лучших специалистов и т. п.

До 1914 г. в Россию было введено 156 жеребцов и 220 кобыл из США. Одновременно с ввозом американских рысаков в Россию приехали и долгое время работали американские наездники, в том числе Франк Кэйтон и его сыновья Вильям и Самуил, которые внесли много нового в практику выращивания и тренировки рысака. Они привезли с собой американские экипажи и американскую упряжь (сулки, или качалки, спортивную упряжь), что позволило отказаться от хомута и дуговой запряжки и резко повысить резвостные показатели орловских рысаков.

Американская упряжь и двухколесные экипажи впервые появились в России в 1862 г. на Царскосельском ипподроме, а в 1863 г. на Московском. Но только в 1908 г. Московское общество поощрения рысистого коннозаводства признало "бег в дрожках ненужным анахронизмом". Были приняты меры по усовершенствованию беговых дорожек.

Повороты сделали овальными с виражами, что позволило, не сдерживая рысака, проходить всю дистанцию, пускать рысаков стали не с рук и стойки, а с хода, бег в одиночку или с поддужной заменили бегом по общей дорожке. Длинные дистанции на 4-10 верст были заменены короткими на l¹/₂ версты (1600 м), стали лучше кормить жеребят в заводах, что позволило их интенсивнее тренировать уже с 1¹/₂ лет и выпускать на беговую дорожку не с 5-6 лет, а с 2-3 лет. В результате в течение каких-нибудь 30 лет рекорды орловцев быстро улучшились.

Большое значение в развитии улучшенного коневодства имели государственные и земские заводские конюшни.

Первый указ об их организации был издан в 1797 г. В этом указе говорилось, что "...учреждаются конские заводы, в которых будут содержать от 20 до 100 жеребцов специально для покрытия кобыл частных владельцев". Таких заводов было открыто 5, в них состояло всего 64 жеребца. Просуществовав один год, они были закрыты, так как правительство нашло эти мероприятия обременительными для своего бюджета и прежде всего преждевременными, вследствие того что они "...обращают свое попечение главным образом на крестьянских лошадей". Такую же неудачу потерпел проект рассылки жеребцов в ведение губернаторов. В 1823 г. были открыты "сводные случные конюшни". В каждой из 12 открытых конюшен состояло по 5 жеребцов. И хотя плата за случку была очень высокая (от 25 до 100 руб. ассигнациями). и эти конюшни оказались обременительными для казны. В 1843 г. их преобразовали в земские, содержание которых... "производилось из общего сбора губерний".

Земские конюшни просуществовали до 1863 г., а затем были закрыты или оставлены только там, где пожелали этого земства.

Московские воины середины XVI века (из Гербертштейна, 1557 г.)

Московские воины середины XVI века (из Гербертштейна, 1557 г.)

Седло. Из даров польского посла Сенеги, 1600 г. (Государственная Оружейная палата)

Арчак седла. Общий вид. Россия, XVII век (Государственная Оружейная палата)

Оголовье с бирюзой и жемчугом. Начало XVII века (Государственная Оружейная палата)

Седло. Вышивка. Россия, XVI век (Государственная Оружейная палата)

Хреновской конный завод. Главный фасад конюшен. Начало XIX века, архитектор Д. И. Жилярди

Хреновской конный завод

Выводка лошадей в Починковском конном заводе (XIX век)

Стрелецкий жеребец Бивуак. На Парижской выставке в 1867 г. отмечен золотой медалью

Большая золотая медаль 'Гранд При', которой 19 июня 1867 г. отмечена группа лошадей русских пород на Парижской выставке. Бронзовая скульптурная группа для медали выполнена Либерихом

Охота на волка. Репродукция с картины художника Н. Е. Сверчкова

Русская тройка, премированная на Лондонской выставке

Бега на Неве

Кустанайский рассадник. 'Красная конюшня', построенная в 1883 г

Хреновской конный завод. В варках ранней весной

С 1864 г. стали снова открывать государственные заводские конюшни, и одновременно в ряде губерний оставались и продолжали работу земские заводские конюшни. Первые основное свое внимание уделяли созданию массивов верховой лошади, нужных для комплектования и ремонтирования конского состава армии, а вторые - главным образом созданию упряжной сельскохозяйственной лошади. Нужно сказать, что заботы об улучшении сельскохозяйственной лошади диктовались не только нуждами сельских хозяев, но и нуждами армии, которая предъявляла большие требования на обозную и артиллерийскую лошадь.

В таком виде заводские конюшни просуществовали до Великой Октябрьской социалистической революции.